Немцы и онанизм
DVernigor
--------------------------------------------------------------------------------
Сейчас становится модным рассказывать всякие «эротические» истории. Особенно популярны гомосексуальные, педофильные, некрофильные саморазоблачения. Эдакие, «гуру» рунета, вещают на просторах Сети, обучая юношей и девушек циничной пошлости и прочим псевдополовым гадостям. Мне противно читать всё это. Я хочу открыто высказать своё «нет» всему этому нецензируемому мракобесию интернетовских космополитов!
И вот сейчас, сидя на работе перед экраном монитора компьютера, и, блуждая по просторам российских эротических сайтов категории ХХХ, я хочу рассказать, что произошло буквально этим днём.
Перед обедом я работал в сети, рассматривая кое-какие фотоматериалы, и, занимаясь при этом составлением статистической таблицы по рабочим материалам исследований. Рабочие материалы подготовил немецкий медицинский социолог Хайнер Ш. Так как уровень его английского приблизительно равен моему уровню в этом странном американском языке, то некоторые его выводы мне были не совсем понятны, если не признать сразу своего полного непонимания некоторых его фраз. Недолго думая, я позвонил по внутреннему телефону и попросил Хайнера посетить мой кабинет для разъяснений.
Тут надо рассказать немного о Хайнере. Ему пятьдесят три года и в трезвом сотоянии он является социологом, избравшим ниву медицины. Кроме социологии, Хайнер неравнодушен к всяческим неизвестным или паранормальным явлениям. Это выражается в том, что едва очередной пациент нашей реанимации возвращается из-за барьера клинической смерти, первое что он может увидеть – арийское лицо человека с нордическим характером, который с эсэсовской настойчивостью выясняет все обстоятельства пребывания „там”, не забывая всё услышанное тут же заносить в свой походный ноутбук. Но это, подчёркиваю, трезвый Хайнер. Стоит же этому сыну варварского народа с границ великой Римской империи, выпить некоторое количество алкогольного зелья, он мгновенно преображается в обыкновенного фашиста. Любой, кто попадается на его пути, ввергается в трясину воспоминаний Хайнера о его военном детстве, в котором с фаустпатороном наперевес он, маленький гитлерюгендец, вставал на пути советских Т-34, рвущихся к Берлину. История его семьи тоже претерпевает некоторые изменения. Кроме коронованных в Кениксберге предков, прямых наследников Габсбургов, фельдмаршалов времён Фридриха Великого и т.д, у Хайнера обнаруживаются родственники типа Круппа, а папа – генерал СС, живущий до сих пор в амазонских джунглях, и, сторожайщий золотой запас Третьего рейха, – это просто само собой разумеещееся.
читать дальшеСпорить с пьяным Хайнером, или пытаться разобраться с хронологией мировых событий, подключая сложнейшие арифметические действия типа 2004-53=1951, просто не имеет смысла. Он обижается и пытается кулаками доказать свою правоту. Благо, кулаками он лупит по столу, стенам и прочим предметам, до которых дотягивается его рука, а не по лицам и телам оппонентов. Правда, американские коллеги свято верят в эту остросюжетную версию генеологического древа Хайнера. И не потому, что не умеют считать, калькуляторы есть у каждого, а потому, что не знают времени окончания Второй мировой войны, но свято уверены, что мир от фашизма спасли американские бравые морпехи... Всё очень просто, и бороться с этой „простотой” бесполезно. Для полноты катртины хочу описать Хайнера. Метр сорок восемь, обильные кучерявые волосы цвета спаленной пшеницы, аккуратная бородка интеллегента начала двадцатого века и светлые, если не сказать стеклянные, глаза. Короче, стопроцентный ариец...
Так вот, продолжаю повествование. Приходит ко мне Хайнер, и мы с ним пытаемся понять друг друга. Как-то само собой получилось, что разговор переходит в спор. Я утверждаю, что шнапс – это пойло, а Хайнер с не меньшим энтузиазмом ругает русскую водку. Как два человека с научным подходом к любой проблеме, мы решаем провести эксперимент, который и расставит все точки над і.
Стакан (к сожалению не гранённый, как положено, а пластиковый, 125 мл) „Столичной” и Хайнер готов. Он уже любит водку и, предавая германского производителя, соглашается, что русская водка – это „ДА”, а шнапс – это „НИХТ”...
Ещё по одному стакану. Под моим чутким руководством Хайнер изучает на практике русскую поговорку: „Что русскому хорошо, то немцу – смерть”.
Я уговориваю Хайнера пойти играть в бильярд, чтобы „проветриться”. Мне проветривание ни к чему, а у немецкого оккупанта явная алкогольная клаустрофобия. Бильярд у нас, мягко говоря, неважнецкий, дешёвый, но бесплатный для работников. Однако, играть на нём боятся. Причина банальная – начальство может подумать, что сотрудники не работают, а шары гоняют... В принципе, около бильярдного стола именно этим и надо заниматься, но сотрудники думают, что у начальства представления о бильярде или рабочем времяпрепровождении иные. Я усиленно доказываю сотрудникам, что так как у нас скользящий ланч-тайм, то в любой момент можно объясниться с руководством, если возникнут разногласия по данному вопросу. Не верят. Не играют. А если играют, то боятся и нервничают. Отсюда проигрыши. Так как игра всё-таки, пусть на небольшие, но деньги, то последнее время отказываются играть ещё и по этой причине. Жадный народ, что тут поделаешь.
Пьяный Хайнер – бывший чемпион Западной Германии по профессиональному бильярду. Понятное дело, что зелёное сукно Баден-Бадена, Монте Карло, бильярдных клубов Гамбурга, Вены , Парижа и Лондона, не раз трещали под его ударами. Трезвым он не раз жаловался, что был в Азии и Африке, а Европу фактически не видел... Ну и ладно. Плюнув на его чемпионство, „делаю” его на 160 баксов – шестнадцать партий по десятке. Хайнер становится молчаливым и требует продолжения банкета где-нибудь в клубе-ресторане... За мой счёт...
Отказываю. Говорю, что совершенно не вижу повода гулять на выигранные мной деньги. Хайнер обижается и несколько раз порывается уйти. Я не задерживаю. Поэтому, он остаётся.
Я, сжалившись, предлагаю альтернативный вариант. Я еду и покупаю ещё водку с закуской, а он быстренько мне составляет таблицу по своим же данным. Хайнер колеблется, делает вид, что идёт на уступку, соглашаясь с таким раскладом.
Уехав за „топливом”, заезжаю в "Блюмингдейл" и делаю приятные душе, точнее телу, покупки на честно выигранные деньги. Потом заезжаю в ресторан и покупаю снедь, то есть закуску. Водка у меня и так есть на работе в количестве двух полуторалитровых „стволов” „Столичной”.
Долго сидим с Хайнером у меня в кабинете и... работаем. Челюсти работают, языки, желудки активно переваривают пищу, а в кровь поступает живительная влага...
Хайнер, как выясняется не может никак прийти в себя от проигрыша и всё выясняет, как это у меня получилось. Я ему объясняю, что всё дело в том, что я играл левой рукой. Его осеняет: „Ты левша! Я всегда проигрываю левшам, так как накатываю шары пол левый удар!” Я пытаюсь возразить и объяснить, что совершенно равнозначно играю и левой и правой рукой. Да и вообще я правша. Не воспринимает. Откуда-то из недр своей памяти извлекает информацию о том, что в страшном Союзе детей-левшей насильно пеучивали всё делать правой рукой. Я говорю, что это правда, но лично меня никто не переучивал. Я всё делал и делаю правой рукой. Не верит! Выпиваем ещё по одной и я добиваю фашистскую гадину бронебойным аргументом. Наклоняюсь к нему через стол и говорю: „Хайнер, ты достал! Я - правша! Я не могу кончить левой рукой – только правой!”
Минутная пауза и поверженный противник произносит на немецком языке длинную фразу, в которой мелькают несколько знакомых слов типа „шайзе”. Я смотрю на него с подозрением и требую перевода. Он волнуется, встаёт из-за стола и начинает бродить по комнате, размахивая руками. При этом он молчит. Прошу его высказаться вслух, а то я телепатическими способностями не обладаю, а его поведение меня тревожит.
И тут его прорывает. Он начинает вещать. Лекция многословна, частично малопонятна, но из того, что я понимаю, я прихожу в неописуемый восторг...
Хайнер восхищается моей идеей... экономить. Я удивляюсь, так как не страдаю этим, к сожалению, а идей, как съэкономить у меня вообще не бывает. Хайнер же абсолютно серьёзно рассказывает про своих трёх дочек и одного сына, которого ему пришлось растить, зарабатывая в поте лица, откладывая каждый шиллинг и радуясь каждой лишней дойчмарке. Параллельно с чтением мне лекции, фашистский алкоголик на доске быстро пишет какие-то цифры, что-то подсчитывает на калькуляторе и заносит в нарисованную табличку. И вот итог: если бы Хайнер всю жизнь занимался бы онанизмом, жил один и тратился только на самого себя, то сейчас у него было бы отложено 1242000 ДМ................
Мы пьём на посошок и расходимся.
Я верчу в руках калькулятор и убежадю себя, что не стоит даже начинать считать, чтобы не портить себе настроение...
http://www.proza.ru:8004/texts/2004/01/26-37.html